Рашид здравствуйте, на днях смотрел закрытый показ на первом канале Иглы ремикс, и конечно же обсуждения...
Впечатления конечно особенные... фильм стал как то вне времени... большое вам спасибо за такой фильм...
Что касается обсуждения, то Артемий конечно загнул совсем со своими предположениями... Считаю здесь самый главный вопрос: От этого творческого продукта (фильма) для конечного потребителя (зрителя) передалось что то позитивное... Если да. Если кто то получил моральное удовлетворение... то не это ли цель исскуства? Конечно же, я учитываю что дискуссии и критика в кино это нормальное явление, однако в тот момент когда слушаешь Троицкого, невольно кажется, то ли заказ, то ли элементарная зависть...
Рашид, думаю Вам ещё есть что снять... будем ждать ваших новых творений...просьба не заставлять ждать долго...

Конечно же, ничьего заказа Артем не выполнял, выражался вполне в своем привычном русле. Не буду говорить об эволюции его взглядов на "Иглу", в конце концов, это его личное дело. "Фильм не для него", и этого достаточно. Но пару слов о его восприятии Виктора сказать стоит. "Тусовщик". Артем никогда не был близким другом Виктора и знал его только по общим тусовкам. Неудивительно, что таким он в его сознании и остается, ведь они не проводили вдвоем бессчетных дней и ночей - откуда Артему знать другие стороны этого человека? Я даже сомневаюсь, был ли у него хотя бы один доверительный разговор с Виктором с глазу на глаз. "Модник". Никогда Виктор не был рабом моды. Да, он мог не раз иронически заявлять о Кино, что они "модные ребята", но это было не СЛЕДОВАНИЕ моде сезона, а СОЗДАНИЕ собственной моды. Виктор - человек с невероятно развитым чувством стиля, но к "моднику" это не имеет никакого отношения, это разные вещи - и виной непонимания опять же является поверхностный, самодостаточный взгляд Артема на человека, которого он сам себе вообразил. Любые расхождения с этим, им самим придуманным, примитивным образом Виктора его бесят. "Весельчак". Артем постоянно настаивает, что в этом была суть характера Виктора. Да, на тусовках со своими людьми Виктору были свойственны легкий кураж и веселая улыбка. И это главное, что Артем ценит в нeм. Все остальное опять же вызывает у Артема тихую или громкую ярость. Например, в одной из радиопередач Липницкого, в которыx мы оба принимали участие, он вдруг остервенело набросился на меня и на Наташу Разлогову, обвинив нас в том, что мы якобы сделали из Виктора мрачного героя-одиночку. Потом, правда, неохотно допускает, что Виктору, наверное, и самому того "хотелось". Опять же, все это игра собственного воображения Артема, выдаваемая за объективную критику специалиста. Наиболее же смехотворно выглядят его заявления, когда Артем начинает выступать в роли адвоката Виктора и утверждать, что тому бы понравилось, а что "уж точно не понравилось", выдавая свой вкус за вкус Виктора. Меня вообще коробят подобные вольности от кого бы то ни было, но в устах Артема они вдвойне безапелляционны и до смешного категоричны, поскольку произносятся с дьявольски серьезной миной то ли "духовного наследника", то ли "мирового судьи", то ли "паразита номер 1 в советском роке", каковым он сам же себя назвал в первом выпуске моего журнала "Згга" в декабре 1983 года. В своем вопросе вы строите предположение, в чем причина, не в зависти ли? Нет, не думаю. Артема отличало довольно снисходительное отношение к Цою еще при его жизни. Он мог признавать, что группа Кино имела наибольшие шансы на успех за рубежом или что Виктор переиграл профессиональных советских актеров, ничего не играя в "Игле", или что он "попал в героическую струю" конца 80-х, но Артем никогда по большому счету не ставил Виктора в первые ряды отечественного рока или тусовки, что даже тогда вызывало у меня недоумение. С годами позиция Артема выкристаллизовалась. Думаю, тут имеет место не "зависть", а самооправдание собственной близорукости и непонимания подлинного значения фигуры Виктора Цоя для отечественной музыки и культуры. И эта собственная близорукость требует теперь бесконечного яростного поиска причин непонятной и неприемлемой для него природы популярности Виктора в дурном вкусе, коварных инсинуациях "близкого круга" и в "fucking cinema".