Разбирая ящик, набитый древними аудиокассетами, с намерением наконец-то их выкинуть, наткнулся на бесценное сокровище. С высоты высоких технологий (простите за каламбур) цена этому добру – 10 тенге, если не меньше. Для меня же это еще одна лазейка в XX век, во времена моей отчаянной юности, когда об интернете не мечтали даже фантасты. На чудом сохранившемся пластмассовом сэндвиче с хромированной пленочной прослойкой, не поверите, еще фирмы ТАСМА – диктофонная запись концерта группы “КИНО”. Этот акт неприкрытого пиратства я самолично совершил во Дворце спорта в один из февральских вечеров 1989 года. Тогда же состоялась моя первая и последняя встреча с Виктором Цоем…
“У ВАС ОЧЕНЬ КРУТАЯ БАБУШКА!“
История довольно смешная. Я собрался взять у Цоя интервью и для храбрости всю ночь что-то пил со своим лучшим дружком Сережкой. Зная за собой дурацкую черту в самый ответственный момент терять дар речи, мы с Сергеем написали какой-то странный манифест с претензией на шутку/юмор (помню только, что там был отсыл “в ЦК компартии и в ООН”). И с этой бумаженцией отправились в гостиницу “Казахстан”. В восемь (!) утра.
Под пытками не скажу, почему мы поперлись в такую рань – очевидно, с перепою. Надо же было додуматься.
…24 этаж гостиницы, ломимся в номер люкс. Открывает дверь человек в халате, спросонья, с приятно знакомым лицом. С улыбкой говорит: “Вообще-то я еще сплю”. Как будто даже извиняется.
“А мы вас долго не задержим!” – говорю я сурово и вручаю Цою манифест. И еще мешок с яблоками (была у меня такая фишка – всем дарить апорт). На прощанье прошу Виктора позвонить по указанному в письме телефону. Он улыбчиво кивает. “Ну-ну”, думаю…
А вот дальше начинается глупость, которая едва не погубила мой грандиозный замысел. Вместо того, чтобы отправиться домой, как минимум, проспаться, как максимум, дождаться звонка – я весь день шлялся по городу и примерно раз в три часа трезвонил из автомата своей бабушке – справиться, не спрашивал ли меня кто.
И вот в один из таких проверочных звонков бабуля огорошила сообщением, что звонил какой-то Виктор. “Я ему все точно передала, чтобы ехал во Дворец пионеров, где вы будете его ждать”, – гордо сообщила моя Калерия Сергеевна.
У меня земля ушла из-под ног. “Куда ты его послала?” – спросил я изменившимся голосом.
– Ну это же Виктор Александрович, ваш руководитель астрономического кружка? Вот я ему и сказала…
– Я бросил трубку и чуть не разревелся. А счастье было так возможно, так близко… Какой позор! Потом еще выяснилось, что разговор Цоя и бабушки был продолжительным: она сообщила ему все новости из нашей домашней жизни, как я прогуливаю университет, как мне “звонят всякие подлые твари и вешают трубку”…
Вечером с лицом цвета испорченной вишни я постучался в гримерку музыкантов и попытался извиниться перед Цоем. “Да, я звонил вам, – остановил своей обезоруживающей улыбкой поток оправданий Виктор Робертович. – Должен сказать, У ВАС ОЧЕНЬ КРУТАЯ БАБУШКА!”.
И было мне счастье. И слушал я концерт в нескольких метрах от сцены, и записывал его на диктофон. А потом было историческое (для меня) интервью, аудиозапись которого, к великому сожалению, не сохранилась…
Прошу прошения за ужасное качество ТРЕКОВ, если у кого-то есть запись лучше, я только порадуюсь за него. Главное, в конце-то концов, атмосфера. Погрузимся же “в поток атмосферных осадков”. У-у, транквилизатор……
ИЗ ИНТЕРВЬЮ В. ЦОЯ КОРРЕСПОНДЕНТУ ГАЗЕТЫ “ГОРИЗОНТ – ОРКЕН” А. ГОСТЕВУ:
– Остались ли среди тех, кто составляет круг друзей Виктора Цоя, компаньоны с ясельного возраста? Если да, то как вам удалось их не растерять?
- Нет, не остались… Не знаю, почему. Ну, не остались, и все.
– Когда вы сочинили свое первое стихотворение? Можете ли сейчас воссоздать его по памяти, начитать?
- Я никогда не пишу стихотворений. Я пишу песни. Первая из них, я написал ее еще для первого альбома, называлась “Мои друзья”.
– Насколько лично вас задела проблема взаимоотношения пацанов? Кого видели в вас сверстники – короля улицы, лидера или обычного мальчишку?
- Если и задела, то очень незначительно, потому что я с детства был “кошкой, которая гуляла сама по себе”. С юного возраста занимался живописью, много времени тратил на это и как-то всегда держался немного отчужденно, сторонился всяких там компаний и… как сказать… никакого участия в общественной, дворовой, комсомольской жизни не принимал.
– Ну, а сейчас, спустя годы, с каким чувством вспоминаете школу? Она для вас как причал, дом, каторга? Вообще, говорят, что современная школа воспитывает подлецов в духе марксизма-ленинизма. Да, это прискорбно, потому что Маркс и Энгельс меньше всего, наверное, мечтали о размножении в пространстве “волшебной страны знаний” жестокости, злобы, душевной глухоты…
- Ну, знаете, у меня мать учительница, мы очень часто переезжали из района в район Ленинграда. Поэтому естественно, что ни одна школа не стала для меня чем-то родным и близким. Да и потом при нашей системе обучения, при советской культуре преподавания трудно хорошо относиться к школе.
– В каком возрасте у вас произошло первое свидание с музыкальным инструментом? Стала ли эта “помолвка” результатом родительских увещеваний или собственного увлечения?
- У меня нет музыкального образования.
– Случалось ли вам изменять себе, привычкам, людям?
- Это глубого личный вопрос и прессы не касается.
- Сколько вами в общей сложности освоено музыкальных инструментов?
– Что называть “освоено”? Теоретически я могу извлечь какие-то звуки практически из любого инструмента. Но играть могу только на гитаре.
– Попробуйте вспомнить самую значительную высоту, которую преодолели в детстве.
- В детстве нет.
– А в более зрелом возрасте?
- Вероятно, это было то, что я бросил в какой-то момент дело, которым занимался лет десять или одиннадцать. Конечно, на окочательный разрыв с изобразительным искусством – занятием давним и любимым – путем переключения на что-то совершенно бесперспективное (в то время игра на гитаре расценивалась как тунеядство и никому не нужное бренчание) потребовались некоторые силы.
– Нужна ли нам сегодня такая армия, какой она является на данный момент? Ощущали ли вы на себе в свое время влияние дедовщины, что там вообще сегодня происходит?
– В армии я не служил. В нашей стране, как в армии, так и везде, происходит примерно одно и то же. Везде бардак, нет никакого порядка. Извините, говорю несколько бессвязно, устал.
- Интересное у вас общение с музыкантами группы КИНО. В теннис играете, вместе что-то читаете в перерывах. А бывает так, что они отвергают что-то из ваших музыкально-поэтических идей? Сердитесь на них за это?
- Во-первых, они еще никогда ничего не отвергали, поэтому ссориться нам не приходилось. Когда люди хорошо друг друга понимают, вряд ли один из них может написать что-то ужасное.
- Место ли женщине в рок-музыке и что все-таки рок собой представляет – культ силы или сферу влияния слабых?
– Теряюсь в определениях. По-моему, не то и не другое. Что касается женщины, то ей предоставлено место в роке так же объективно справедливо, как и во всякой другой области.
- Какое событие в социальной внутриполитической жизни страны в минувшем году вас как-то по особому взволновало?
- Пожалуй, больше всего меня потрясло землетрясение в Армении. Конечно, оно показало, что так жить больше нельзя.
Это был предел, призывающий поправлять то, что еще не поздно. Иначе… я не знаю, что может случиться.
– Интересно, в вашем ответе сейчас промелькнуло что-то потустороннее. А было ли когда-нибудь в жизни какое-нибудь знамение, которе впоследствии сбылось? Как вы вообще относитесь к картам, пророчествм ясновидящих?
– Не беру на себя смелость не верить во все эти вещи, но абсолютно уйти с головой в эту веру тоже не хочу. Меня вообще будущее никогда не занимало, я человек действия и живу сегодняшним днем.
– И даже судьба перестройки и гласности вас не волнует?
- Мне это небезразлично.
– А вы лично поверили в эти процессы?
– Как можно верить или не верить в реально существующее? Необходимость перемен более-менее очевидна.
– Вы, разумеется, в курсе тяжбы Константина Кинчева и журналиста Кокосова. Что думаете по этому поводу?
- Знаете, я настолько привык не верить средствам массовой информации, что, поверьте, воспринимаю эти процессы с изрядной долей иронии. Ену что, вылили очередную лохань помоев на голову, вот и весь ответ
– Тот же Кинчев, как говорят, когда ему становится невыносимо тоскливо, уходит к бичам. А вы?
- Мне просто уже некуда потеряться (улыбается). Во всяком случае, попытки такие я совершаю.
- Макаревич в одном из интервью определенно высказался в адрес пишущих ему, что считает этих людей, мягко говоря, неумными. Сославшись, разумеется, на изречение Ахматовой. А у вас хватает времени отвечать своим корреспондентам?
- Я вообще не отвечаю на письма трудящихся. Во многом потому, что у меня на это нет времени. Сам никогда в жизни этим не занимался. Только иногда, когда меня очень просят, я посылаю афиши или фотографии. Да, собственно, у этих людей и вопросов как таковых ко мне не имеется. Мне же в свою очередь тоже нечего им ответить.
– Вы часто даете благотворительные концерты, перечисляя деньги в различные фонды? Их теперь так много…
- Мы отыграли недавно подобные благотворительные концерты в фонд Армении. Но это происходило в Дании, потому что в Москве группе КИНО сейчас не разрешена концертная деятельность.
- Известны ли вам случаи, когда люди, послушав ваши песни, как говорится, начисто переписывали собственную жизнь?
- Мне иногда пишут о чем-то в этом роде, но я не знаю, на самом ли деле это так…
Автор: Алексей ГОСТЕВ
Page Title