- Рокеры были весьма сплоченным коллективом, так как оказывались под колпаком госмашины. Было их не так много. Все всех знали, тянулись друг к другу, помогали. Кто-то мог дать гитару, или поучаствовать в совместном концерте, помочь в записи.
Те же самые квартирники никогда не подавались как коммерческое мероприятие, ибо были чреваты большими неприятностями, вплоть до посадки. Они подавалось в качестве отмечания дня рождения, или какого-то праздника. Естественно бухло все приносилось с собой. В основном пили портвейн и сухое, они по тем временам были наиболее дешевыми из спиртных напитков. И если приходили какие-нибудь менты, спешно вызванные беспокойными бабушками, им показывался “виновник торжества”, который мог дать паспорт и сказать: “Вот, пожалуйста, смотрите – тут у меня все написано. А раз день рождения, то всегда кто-то приходит с гитарой и поет”. И подкопаться было невозможно. А в случае нелепых вопросов окружение могло дать такой ответ: “Да это наш друг. Мало ли что он там известный и в каких списках числится”.
- А с представителями правопорядка были конфликты?
- Помню нас с Майком Науменко винтили на подольском фестивале в 1987 году. Только мы с ним зашли за Зеленый театр отметить нашу встречу совместным распитием, нас задержали. Узнав о таком безобразии, с представителями правопорядка стал разбираться тогдашний администратор “Зоопарка” Сева Грач, который нас очень долго отбивал от ментов. При чем забрали нас в целый автобус, забитый под завязку. К счастью все вполне культурно разрешилось.
- Расскажите о начальном этапе вашего творчества?
- Свою сольную деятельность я начал после ухода из “Последнего шанса” году в 1981, сделав группу “Колесо”. К тому времени у меня было достаточно много песен, которые с творчеством “Шанса” никак не стыковались. “Колесо” была своего рода шоу-группа, в которой участвовало 10 человек. Никто толком играть не умел, зато все было сделано наподобие рок-театра.
- Вы также и в кинематографе отметились…
- Да принимал участие в съемках фильма Сергея Соловьева АССА, культового по тем временам. Правда не очень много – в нескольких эпизодах, ну и в записи саундтреков, как это сейчас модно говорить, также участвовал. Исполнял там все вокальные партии “Африки”.
- В 1982-1983 гг. Вы входили в состав группы “Машина времени”. Каковы обстоятельства знакомства с Макаревичем и каким образом вы туда попали?
- С Макаром мы пересеклись в первый раз году в 1978 в одной тусовочной московской квартире, в которой жила Вивьен Кончаловская, одна из многочисленных жен Андрона Михалкова-Кончаловского. Тогда очень популярны были салоны. Процветало некое подобие богемной жизни. В этот дом на Малой грузинской нас позвала Вивьен. Пригласила она по причине особой популярности у иностранных гостей столицы группы “Последний шанс”. Среди частых посетителей наших концертов были культурные атташе, которые представляли ЦРУ. Многим ведь известно, что культурный атташе при посольстве – это должность прикрытие для официальных сотрудников спецслужб. Не так давно на одной тусовке был весьма комичный случай: знакомый говорит мне: “Узнаешь Боба лет 30 назад виделись”. Я ему отвечаю: “Да, кончено - известный црушник”. В ответ на мои слова он шарахнулся в сторонку.
На квартире у Вивьен собралось много весьма известных в нашей стране людей – Василий Аксенов, Белла Ахмадулина, Андрон Михалков-Кончаловский, а также много других гостей. Естественно был приглашен и Андрей Макаревич. Он что-то спел, мы с “Послед-ним шансом” сыграли. Через какое-то время Макаревич мне позвонил и говорит: “Мы тут в Театре юного зрителя сейчас записываем музыку к спектаклю Стеклянный зверинец. Если есть возможность, помоги”. Естественно я согласился посодействовать. Сыграл все необходимые партии на скрипке.
Затем мы периодически с Макаром пересекались на разных мероприятиях. Частенько посещали концерты друг друга.
А однажды от них ушел музыкант, а замены не было. И я предложил, поиграть вместе. Так и пошло с тех пор. В то время они начали репетировать новую программу на базе в гостинице “Турист”.
Во время этих репетиций я впервые увиделся с Володей Кузьминым. Он тогда играл в группе “Динамик”. В те годы я слыл неплохим скрипачом. Володя подошел и говорит: “Серега, давно хотел с тобой познакомиться. Давай вместе поиграем в две скрипки”. Я ему говорю: “Володь извини, я сейчас очень занят в записи вместе с “Машиной”. Очень сильно опаздываю”. Рассказал эту историю Макару, а он: “Бедный Кузя – всегда опазды-вает”. Володя шикарный музыкант – он играл буквально на всем. В 1982 году меня признали лучшим мультиинструменталистом в СССР, но я считаю, подобных лавров был больше достоин именно Кузя.
Затем началось концертное турне. Я им подыгрывал на 12-струнке, на скрипке, флейте, перкуссии, панно. На сцене приходилось быть своего рода шоуменом – прыгал, бегал, скакал. “Машинисты” ведь тогда могли лишь мелодично покачиваться под “Новый поворот”.
В те годы “Машина” была на самом что ни наесть пике популярности – масса выступле-ний в таких дворцах как “Юбилейный”, СКК. В течении целой недели по 15 тысяч человек аудитории на каждом концерте, коих было по 2 на дню. Питер для нас был открыт. Тогда я частенько отлучался от группы и поигрывал на квартирниках, любил тусоваться со всем андеграундом, за что меня не раз отчитывал тогдашний директор “Машины” Валерий Галда. Ведь андеграунд был тогда вне закона, в отличии от “Машины времени”, получившей в то время протекцию Кобзона и официальный москонцертовский статус.
Однажды наш общий друг с “Машиной” меня просветил в причины подобного давления со стороны администратора: “Ты понимаешь, что тебя не Галда гнобит?”. Я спрашиваю: “А кто?”. На что он ответил: “Тебя Макаревич гнобит, просто через Галду. Потому, что ты каждый раз подставляешь группу, и естественно все напрягаются, когда ты где-то в неповадном месте засветишься”. Эти обстоятельства не лучшим образом отзывались на поло-жении группы перед властями, из-за чего я и покинул “Машину времени”. Параллельно у меня был еще проект группы “Футбол”, в котором мы играли вместе с Лешей Рыбиным.
- Алексей Рыбин еще до сотрудничества с Вами стоял у истоков создания группы “Кино” вместе с Виктором Цоем. Как вы считаете, почему они разошлись?
- Я считаю, что с Рыбиным у них был чисто акустический проект, самый что ни наесть ти-пичный андеграунд. А когда Витя стал делать электрическую программу, шоу, нацеленное в первую очередь на тинэйджеров, Рыба туда не вписывался. Все было заточено под героический образ – пафосный лидер весь в черном с белой гитарой и вокруг музыканты ему под стать. Рыбин вываливался из этой концепции, и делать там ему совершенно было нечего.
Да и сейчас он далек от этих музыкальных дел – пишет сценарии детективов, на некоторые из которых снимаются сериалы. Он в основном с НТВ сотрудничает. Я как-то заезжал в Питер по делам. Позвонил Рыбину: “Давно не виделись, давай встретимся”. Он говорит: “Да, конечно, заходи, старик!”. Потом на следующий день ему звоню, а он: “Ой, у меня аврал. Прости, работа все время занят”. Ну, я конечно позвонил старому другу Наилю Кадырову, с которым мы тогда прекрасно провели время, обойдясь без Рыбы.
- Каковы Ваши творческие планы на данный момент?
- Сейчас мы часто выступаем с Володей Щукиным, вдвоем пытаемся возобновить проект “Последнего шанса”. В феврале сделали новую запись. Вместе с дочерью я также часто выступаю в разных концертах и квартирниках. В ближайшее время вместе с Олегом Ков-ригой и Женей Гапеевым планируем издать ранние композиции группы “Футбол”. Пока все.
Владимир Долгов, "Литературная Россия"
Март 2010