В уже далекие 70−е некий рокер из Ленинграда по кличке Свинья в паспорте, в графе «национальность» — там, где у него стояло «русский», приписал частичку «не». Какой смысл имела эта его подрывная акция, история умалчивает. Однако этот символичный казус высвечивает главный сюжет более чем сорокалетней истории русского рока — его национальную самоидентификацию.
Наш рок довольно быстро перестал подражать западным образцам. Критики и историки культуры считают, что уже в конце 60−х годов, еще в глубоком подполье, он обрел самобытность — акцент на слове и лирике. Однако только в эпоху расцвета российской рок-культуры был сформулирован главный вопрос, вокруг которого разгорелась горячая полемика рокеров: что такое Россия, родина, в чем смысл русскости? И хотя версий и ответов было много, их объединял один важный посыл — спонтанный поиск негосударственных оснований национальной солидарности. Рокеры в меру своего понимания пытались построить альтернативный собор вне стен государственной храмины.
Добровольно ушедший в подвал
Заранее обреченный на полнейший провал
Я убил в себе государство, —
заявлял Егор Летов. А Александр Башлачев, у которого тема родины приобрела особую пронзительность, возвестил начало эпохи колокольчиков — маленьких, истерзанных и потерянных советских гуманоидов, «жующих матюги с молитвами», которым «не отлили колокол».
Парадоксальным образом русский рок, делая из маргиналов героев, с матерком воспевая алкогольный угар, сыграл великую терапевтическую роль. Разглядев в постсоветской убогости и грязи поэзию, он подарил молодым людям надежду, мечту и смысл существования. Для многих он стал религией спасения. Хотя и преходящей.
Конец российской смуты имел для рока фатальные последствия. Он не то чтобы умер, но влился в мутный поток отечественной попсы. Эпатаж и протест уступили место норме и конформизму. Маргинал потерял романтический ореол мужественного стоика. Творческий успех стал синонимом успеха коммерческого. Вне привычной среды хаоса и отчаяния апостолы рока уже в одиночестве искали свою родину и веру.
Диана Арбенина на съемках новогодней программы «Две звезды–2» (2007)
Диана Арбенина на съемках новогодней программы «Две звезды–2» (2007)
Илья Кормильцев, автор наиболее известных песен «Наутилуса Помпилиуса», перед самой кончиной (в 2007 году) принял ислам. Константин Кинчев («Алиса») высказал мысль, которая 15 лет назад в его устах показалась бы провокацией: «Я вижу будущее России в симфонии властей: власть светская на все решения должна получать благословение от духовенства, президент должен идти рука об руку с патриархом — тогда будет и держава крепнуть». Наступил закат эпохи колокольчиков. Рок уже никогда не станет молодежным авангардом, каким он был в конце XX века. Рок утратил энергию и жизненную силу, оставив нам, внезапно осиротевшим, коллективную мечту. И веру в возможности родины.
«Традиция не может быть унаследована — если она вам нужна, вам придется много над ней работать», — эту странную на первый взгляд мысль высказал Томас Элиот.
Русский рок хорошо поработал. Потому что он нам был очень нужен.
Фото: Виктория Ивлева; Андрей «Вилли» Усов; Виктория Ивлева; РИА Новости; Владимир Бертов/Photoxpress; Игорь Мухин/agency.photographer.ru; Alamy/Photas; Киноконцерн «Мосфильм»; Игорь Мухин/agency.photographer.ru; Виктория Ивлева; Лаура Ильина; Alamy/Photas; ИТАР-ТАСС; ИНТЕРПРЕСС; PHOTOXPRESS; Лаура Ильина; ИТАР-ТАСС
