- Виктор, ну, этот вопрос Вам, наверное, уже задавали, и не раз. Все-таки пару слов о Ваших недавних гастролях во Франции. Что это были за концерты, и как они прошли?
- Ну, собственно, мы не делали это концертами. Прошли они нормально, то есть играли мы хорошо. А какой будет, так сказать, общественный резонанс, будет видно, потому что сейчас только вышла там пластинка.
- А что вошло вот в эту запись?
- Там такой сборник из всех альбомов.
- Как вообще воспринимают нашу рок-музыку «там» - просто с любопытством, или действительно находят в ней что-то новое?
- Пока ничего нового они не находят. В-основном, она, конечно, интересует всех, как экзотика. И это совершенно закономерно, потому что, конечно, чтобы был интерес не к советскому музыканту, а к музыканту, должно пройти и время, и люди должны как-то об этом узнать: из телевизора, послушать музыку...
- Понятно. Виктор, вот Вы записали уже несколько альбомов. Но, насколько я знаю Ваше мнение, «Мелодия» выбрала далеко не лучшую Вашу работу. Если взять Ваши предыдущие альбомы, исключая «Группу крови», какая бы работа, по Вашему мнению, представила группу КИНО?
- Знаете, один альбом, конечно, не представил бы группу КИНО, и больше всего похоже на то, что мы есть сейчас – конечно, это альбом «Группа крови». А из старых альбомов мне больше всего нравится первый альбом...
- «45»?
- «45», потому что... Ну, я не знаю, почему, но нравится. Другое дело, что я из него немножко как бы вырос уже.
- В свое время «45» стало чем-то очень свежим, чем-то новым в нашей рок-музыке. И справедливо говорят сейчас, что «Группа крови» - это своего рода Ваш этап, можно так сказать. Если раньше у КИНО был какой-то стиль романтизма, городского романтизма, то «Группа крови» - совсем другое направление. Чем это вызвано?
- Знаете, я не занимаюсь анализом своих песен, какие там у них направления. Я просто пишу песни, которые мне нравятся. Как-то так получается.
- А вот я знаю – Вы сейчас работаете над новым альбомом, где-то с осени 88 года. В нем как-то будут продолжены те идеи, которые начаты в «Группе крови»?
- Да, он уже закончен. Как и когда он появится у людей – я не знаю.
- Несколько слов о Ваших текстах. Они очень интересны, и, с одной стороны, всегда чувствуется стремление к лаконизму, никогда тексты не перегружены. А, с другой стороны, в них всегда такая насыщенная смысловая нагрузка. Как удается писать такие тексты? Вообще, как Вы работаете над песнями?
- Как Вам сказать... Я не работаю над песнями. Это для меня не работа, просто так получается.
- То есть, это всегда естественно?
- То есть, рабочих моментов там нет. Там есть... Я не знаю, я начинаю что-то играть, потом начинаю что-то записывать, делаю какие-то чиркушки. А потом получается песня. Для меня самого это всегда загадка – что у меня получится.
- Несколько слов о Ваших работах в кино. Вот было подряд несколько работ и очень, в-общем-то, удачных. Это будет как-то продолжено в дальнейшем?
- Это зависит от того, какие будут предложения.
- А сейчас нет каких-то реальных предложений?
- Предложения на самом деле какие-то есть, но все они меня не интересуют. Потому что профессия киноактера, человека как мастера перевоплощения, меня не интересует вообще. Я отказываюсь перевоплощаться.
- Скажите, вот... Ваше творчество так или иначе (ну, по крайней мере, в начале Вашего пути) было связано с именем Гребенщикова. Сейчас стало модно говорить о том, что Борис изменился: был такой, стал такой. Ваше отношение к этому?
- Вы знаете... Я не знаю... По-моему, на моей памяти он столько раз уже менялся, что это сейчас не лучший период для АКВАРИУМА. Но очень много раз, когда я думал, что уже все, почему-то ка-то так они опять выруливали, появлялись какие-то новые хорошие песни. Я не знаю, вырулят ли они сейчас.
- А вообще, Ваша оценка сегодняшнего положения в нашей рок-музыке? Ну, в частности, в Ленинграде. Что Вы могли бы выделить? Какие группы, какие имена?
- Трудно сказать. Есть очень много как бы групп, назовем их «подающих надежду». Но дальше этого пока никто не пошел. Я только надеюсь, что пойдут.
- Сейчас очень много говорят о том, что когда рок находился в таком полулегальном положении, были какие-то свежие идеи, были живые имена. И было к чему стремиться, было на что смотреть. Сейчас появился какой-то элемент коммерции многих. И многие опасаются, что рок будет задавлен этой коммерцией. Как Вы считаете? (Наша, советская рок-музыка).
- Это зависит от людей. Потому что человека, который интересуется материальной стороной жизни, вряд ли можно назвать рок-музыкантом. Какое-то время он продержится, нужно только ему соблюдать систему в музыке. Трудно отличить какие-то искренние группы от просто работающих. Рок-музыка – это не работа, а образ жизни. А есть люди, для которых это работа. Они живут себе дома, это совершенно нормально. Потом они едут на работу, то есть на концерт, надевают рабочий костюм...
- И становятся другими?
- И делают на сцене то, что принято делать.
- Но ведь такие встречи – они Вам приносят деньги. Значит, Вы тоже зарабатываете?
- Да, я тоже зарабатываю. Ну, а что ж, Вы хотите, чтобы мне...
- Вы до сих пор работаете в кочегарке?
- Нет, я не работаю в кочегарке до сих пор. И на самом деле, конечно, я этому рад. В этом была, конечно, и романтика, и все, что угодно. Это очень красиво. Но это же ненормально. Это пользы делу не приносит. Гораздо больше будет пользы, если я буду заниматься своим делом и только им, а не гнуть спину, кидая уголь.
- Раньше Ваш герой был романтик, то есть Вы занимались романтизмом. Ну, а сейчас, судя по «Группе крови», Ваши тексты стали остросоциальны, то есть Вы вышли на какую-то новую ступень. Значит, с Вами выросли и Ваши поклонники. Вы к этому стремились?
- Я не могу сказать, чтобы мои тексты стали остросоциальными, я так не считаю. Там есть... Понимаете, когда была объявлена перестройка, и даже немножко до этого, среди музыкантов появился какой-то такой подъем душевный. И все вдруг сразу, не сговариваясь (у нас был какой-то фестиваль), показали программу с такими какими-то боевыми песнями: что все у нас было отлично. Ну, Вы понимаете. И я в том числе. Часть песен «Группы крови» как раз такого более социального характера. Но только часть, и не самая главная.
- Ну, а говоря словами Вашей же песни, что для Вас «война между землей и небом»?
- Знаете ли, это абстрактно.
- Но все-таки, есть какие-то позиции?
- Понимаете, объяснять песню, это все равно, что объяснять анекдот. Это не интересно. И я не хотел бы ничего рассказывать. Я считаю, что все, что надо, так уже есть.
- «Группа крови» является цикловым альбомом, то есть полностью законченный цикл. А песня «Прохожий» как-то выпадает оттуда.
- Да. Я на самом деле считаю, что это даже лучше.
- А что такое бошетунмай?
- Это секрет.
- Хорошо. Тогда такой вопрос. Наш руководитель сказал, что перестройка побеждает. Ваше мнение?
- Я не могу сказать, что она побеждает. Пока.
- А Вы участвовали в выборах?
- Нет, я не участвовал в выборах. Правда, не потому, что не хотел, а по другим причинам.
- Сейчас, 14 мая, в Ленинграде будут перевыборы. Вы будете участвовать?
- Я не буду там 14 мая, боюсь что.
- А хотели бы быть?
- Дело в том, что я довольно много все-таки... Я не хотел бы употреблять слово «работаю», но я занят своим делом. Я не очень-то в курсе того, что там, кто, выбирается – не выбирается и так далее. Я хотел бы, если голосовать, то за человека, чтобы я знал, кто это такой. Понимаете?
- Если Вас сравнить с плывущим на доске на волне (Вы сейчас находитесь на волне) – Вы не боитесь оказаться под волной?
- Я не нахожусь на волне.
- Но Вас любят, большой ажиотаж вокруг Вашего имени.
- Это вопрос внешнего характера. То есть я для себя не нахожусь на волне. Я живу точно так же, как три года назад, пять лет назад.
- Скажите, Виктор, каковы сейчас Ваши отношения с официальной культурой, с официальными организациями? Потому что так или иначе Вы все равно от них зависите, вступаете с ними в какие-то отношения как музыкант, как исполнитель.
- Я от них не завишу никоим образом. И я стараюсь никогда ни от кого не зависеть.
- Как Вы думаете, Вам удастся сохранить эту независимость?
- Да, безусловно.
- Скажите, чем Вы можете объяснить появление таких групп и популярность их, как «Ласковый май» или «Мираж»?
- Как Вам сказать... Я на самом деле не вижу в этом ничего плохого. Было бы очень скучно, если бы, например, в кино существовали только серьезные авторские фильмы, а не существовали какие-то детективы, комедии и т.д. Существует некоторый популярно-развлекательный жанр, почему бы и нет?
- То есть это не мешает?
- Это просто другое дело. Это разные вещи.
- Скажите, а кто или что для Вас идеал?
- ...
- Авторитет?
- ... Нет.
- Ну, а в своей музыке Вы от чего-то отталкивались, на чем-то Вы стоите?
- Вероятно, стою. И я думаю, на том, что когда-либо слышал, что мне когда-либо нравилось. На это можно перечислять сто наименований, или двести – все, что мне когда-либо нравилось.
- Верите ли Вы Горбачеву?
- Сейчас подумаю... Понимаете, с появлением этого человека (не знаю, чем все это кончится), но что-то стало происходить. И я могу это только приветствовать. Я не знаю, насколько он лично сыграл в этом какую-то роль, либо это историческая необходимость. И чем все это кончится – тоже не знаю. Каждый человек надеется на лучшее.
- Вы надеетесь?
- Безусловно.
- Скажите, Виктор, как Вы сами оцениваете Вашу работу в фильме «Игла»? Вы довольны ей?
- Отчасти. С одной стороны, я доволен, я считаю, что это неплохо. С другой стороны, если я начну Вам сейчас ее разбирать, то разнесу в пух и прах.
- Вы сказали, что нет каких-то предложений сниматься в кино, которые бы Вас устроили. Что Вы имели в виду?
- Что я имел в виду? Я не знаю, я всегда отношусь к вещам так: либо мне это интересно, либо мне это неинтересно. Вот, собственно, и все, что я имел в виду. Пока то, что мне предлагают, мне неинтересно.
- Сейчас Вы выступали на сцене в одиночестве. Когда Вы пишете свои песни, свою музыку, Вы всегда пишете ее с ориентацией на группу или это, в-общем-то, Ваши работы и Вы пишете для себя?
- Когда я пишу песню, она получается у меня под гитару вот так, как есть.
- То есть, сейчас мы видели то...
- То, как оно получается. Потом мы делаем вместе аранжировку там, придумываем что-то сидим. И вот этот конечный результат, который получается – уже мне одной гитары кажется мало. Я вспоминаю все какие-то партии, какие там есть. Это кажется мне более интересным, потому что, мне кажется, что одной гитары уже недостаточно. Хотя, я думаю, что это тоже интересно.
- Немного такой частный вопрос. Почему в «Группе крови» Гурьянов играет не на акустике, а использует компьютер?
- Потому что мы записывали ее дома.
- То есть, это была чисто «домашняя» работа?
- Да.
- И все остальные, наверное?
- Да, конечно. Это раз. Во-вторых, понимаете, иногда лучше использовать компьютер, в условиях наших студий. Потому что он, во всяком случае, как-то отстроен. А живые барабаны могут быть... Надо иметь такую материальную базу, чтобы это имело хоть какой-то вид...
- Кто у Вас сейчас звукорежиссер?
- У нас нет звукорежиссера. Мы работаем если на студии, то с человеком, который знает, что где воткнуто, и как сделать громче, тише и так далее, но продюсируем музыку мы сами.
- Виктор, так или иначе, мы все заинтересованы, чтобы нашу рок-музыку знали везде. Вот Вы сказали, что Ваша поездка во Францию – своего рода пробное выступление там. Да? Есть ли какие-то перспективы, есть какие-то планы на дальнейшие Ваши выступления именно за рубежом?
- Знаете, планов много. Но я могу сказать, что я все-таки продолжаю отказываться от большинства предложений выступать где-нибудь за границей.
- Можно ли сказать, что это происходит потому, что Вы по независящим от Вас обстоятельствам не хотите быть хуже, чем Вы есть?
- Я не хочу быть клоуном. Я не хочу быть таким вот: «Вон русские пришли, пошли посмотрим».
- Понятно. Тогда такой вопрос. Как Вы относитесь к английскому циклу Бориса, в частности, к «Radio Silence»? Многие говорят о том, что, взяв для своих текстов английский язык, английскую речь, Борис очень многое потерял в своих песнях, и его музыка стала более стандартной, приближенной к каким-то общим мировым стандартам, потеряла самобытность?
- Я согласен. Она действительно потеряла самобытность. Я не знаю, насколько эта пластинка будет интересна в Америке, но здесь, я думаю... Конечно, это немножко не то.
- Вы говорите, что Вы не хотите быть клоуном. Ну, а поездки во Францию? В нашей прессе писалось, что Гаркуша показывал голую задницу. Стоило ли с голой задницей ехать туда, на Запад? Они ведь там это все видели.
- Знаете, Гаркуша и я – это разные вещи. Я не отвечаю за группу АУКЦИОН, а отвечаю за группу КИНО. Никто из группы КИНО голой задницы не показывал.
- Просто хотелось узнать Ваше отношение.
- Мы стараемся минимально использовать, вообще не использовать каких-то внешних эффектов, а просто играть и петь. Поэтому на фоне «голой задницы» мы прошли более незамеченными в концерте. Но сейчас, по-моему, начинают слушать эту пластинку.
